Муза всегда была к нему жестока. Казалось, она питалась его терзаниями, и чем больше он страдал, тем ярче расцветала бесчеловечная мучительница. В приступах черного отчаяния он сочинял задушевные строки в очередях к стоматологу и слагал сонеты на экзамене по алгебре, но вовсе скверно все стало уже позже, когда его начал бесконечно вдохновлять каждый взмах собственной метлы. А в очередной непрекрасный день в дверном замке повернулся ключ, и совершенно обескураженного меланхоличного Пьеро обнаружили за написанием шестьдесят седьмой страницы предсмертной записки.